О да, я написала о Мэри-Сью=) Даже о ДВУХ. Бу го га.
А если нормальным языком – а как еще писать о тех, кем ты являешься?=)
Полночи она писала свой «Великий Роман Который Изменит Мир», еще четверть – «Сказку Для Тех Кавайных Симпапусиков» и сейчас, в три часа ночи, была настроена только на одно – сон. Масштабный, беспощадный сон, с гарантированным просыпом заутреней, нагоняем от Наставника и в наказание - увеличением молитв к Ифуду Нашему Всевидящему на три штуки. Конечно, в глубине души набожная пристесса Шайрен знала, что ставить литературу сомнительного качества впереди Бога грешно, но ничего поделать с собой не могла – иногда мысли так и лезли в голову, мешая не то что уснуть, глаза закрыть, и сюжеты с героями не успокаивались, пока не находили себе дом на бумаге. А наутро она просыпалась, свежим, пусть и заспанным, взглядом смотрела на написанное, и понимала – бред. Править, все править, переписывать, менять. Сцены, еще вчера казавшиеся ужасно логичными и реальными, становились шаблонными и неправильными, и пристесса, наскоро позавтракав и помолившись, шла к друидам. Дежурно помахав по пути библией перед братьями и сестрами, она садилась в уголочке Гластхейма и доставала другие книги – «Основы пеководства», «Алхимия для чайников, кофейников и реторт», «Куй, чтоб всего было докукуя» и прочие подобного толка, знание которых, как она считала, даст ей возможность достовернее писать об окружающем мире. Пока же они давали девушке только головную боль, довольно сумбурные сны и кучу противоречивых фактов.
В общем, Шай честно считала себя человеком, заслужившим право на отдых после трудного дня, а посему серия глухих ударов откуда-то с первого этажа дома ей совсем не понравилась. Вскоре они сменились жалобным перезвоном падающих бутылок и чьими-то чертыханиями. Судя по витиеватости фраз, шалил Димочка – старший сын сестры, унаследовавший от мамы безбашенность, а от отца – мудрое правило «не плюй в колодец, вылетит – не поймаешь». Мальчик рос… хммм… как там Тиль говорила? «подвижным и озорным», что в переводе с материнского на обычный язык означало – «настоящей занозой в тыльной части тела». Какая-то картина с грустным шлепком упала на пол. Нет, определенно уснуть не получалось.
Пристесса встала с постели с совершенно неприличествующей для служителя Бога жаждой мести, нащупала библию потяжелее («Изречения Пророка Ифудова, Расула, в четырех томах, теперь под одной обложкой!»(с) Хугель-пресс, 2007) и, тихо спустившись по лестнице, резко распахнула дверь в залу. Ну, племянничек, давно пора взяться за твое воспитание…
Это был не Димочка, а Тиль. Миттилрен.
Младшая сестра.
МЛАДШАЯ.
А из-под ног у неё вырывалось синее пламя.
Вообще-то, о том, что они сестры, знало не так много людей. Тиль с её активной жизненной позицией и жаждой военных побед было откровенно скучно слушать пространные рассуждения сестры о Боге и вере, а та, в свою очередь, с трудом понимала, зачем вроде бы взрослые мужчины и женщины два раза в неделю мутузят друг друга как дети малые за обладание замками, которые, по сути, ничего не дают. Как следствие, и друзья их пересекались редко, и время они проводили каждая сама по себе, встречаясь только за обеденным столом. Не то, чтобы они не были дружны, просто у каждой был свой путь, и каждая хотела пройти его, чтобы показать другой, как та заблуждалась. Шай иногда узнавали по её стихам и просили вместе сфотографироваться. Тиль часто узнавали боевые товарищи и условные соперники, громко приветствуя в общий и ехидно интересуясь, как муж относится к тому, что она очередные два часа каких-то левых мужиков раздевала… Два совсем разных мира.
Но Тиль взяла девяносто девятый уровень, а Шай – нет.
Пристесса внимательно смотрела на алхимика. Ярко-розовые волосы, стрижка паж, короткое синее платье, сапоги до колен, легкомысленный панда на телеге – это еще куда ни шло, но нашивки «жгу и окисляю» и «Йа сияйко!*__*» на груди, рядом со значком гильдии, нормальных людей приводили к нелестным выводам о данной особе. Не то, что скромное черное платье пристессы. Тиль любила быть в центре внимания. И ведь не подумаешь, что мать трех детей, дважды разведенная и считающая Орк Хиро личным врагом. Простая девчонка… с аурой.
Взгляды сестер встретились, одновременно скользнули к ногам Тили и встретились снова. Химка переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя явно неуверенно, да и погрызенный плащ с красными потеками наводили на мысль, что и для второй сестры ночь выдалась отнюдь не спокойной. Рука её замерла на полке с книгами, что тут же вышибло из Шайрен все мысли о уровнях и жизненной несправедливости. В конце концов, рано или поздно лампа будет у любого, а вот чтобы Тиль к знаниям тянулась – это что-то неслыханное… Первой молчание нарушила присти:
- И давно?..
Сестра немного замялась:
- Минут двадцать назад.
Шай почувствовала, как внутри её закипает что-то очень нехорошее.
- Почему не предупредила? Не намекнула хотя бы?!
Химка потупила глаза в пол и начала водить кончиком сапога по паркету:
- Ну, все было очень неопределенно, не факт, что получилось бы, ну и потом, я ведь знала, что ты будешь сердиться… - каждые три слова носок сапога совершал полный круг, оставляя глубокие царапины на лакированном паркете, - Прости, Шай, что так получилось… Просто тебя ждать уже мочи не было, да и потом, сама знаешь, детей меньше не становится, расходы растут, а карьера биохимика – это довольно прибыльно, хоть и затратно… Вот только, - она посмотрела на книгу, которую хотела снять с полки («Морф в адванса для папок, которые хотят стать нупами, издание второе, дополненное и проиллюстрированное, если держать в ночь перед морфом под подушкой, лабиринт пройти будет легче»(с) копировальни Пронтеры, 2006 год) – я понятия не имею, что теперь делать.
Пристесса почувствовала, что правый глаз начал дергаться. Максимально доброжелательным тоном она уточнила:
- Тиля, ты дура?
- Одиннадцать инты!
- Оно и видно… Что делать? БУДИТЬ ВСЕХ!!! – буквально проорав эти слова, пристесса кинулась на шею удивленной сестры, да так неожиданно, что они обе свалились в телегу, - Идиотка бафометова, додумалась же, лампу взять и никому не сказать!! Вконец одичала с этими своими прекастами и гипно-гастами?! Тут праздник такой, а она домой как неродная шмыг… - и, гордо посмотрев в глаза сестры, совершенно радостным тоном добавила – еще раз на получение ауры не позовешь – убью!
Кое-как выкарабкавшись из телеги и зашвырнув подальше книгу («Кто такой бред купил? Я?! Ну, тогда тем более, нефиг читать!») пристесса приступила к решительным действиям. Конечно, внутри все клокотало от обиды, что такое важное событие своей жизни сестра попыталась скрыть считая что она обидится(!!!) на её лампу, но факт оставался фактом – любимая сестренка засветилась. И семье определенно об этом пора было узнать.
Не проснувшиеся от первого крика домашние (в семье с тремя детьми, когда двое из них – снайперы, чуткий сон – непозволительная роскошь и удел Шайрен) были подняты бешенным стуком в двери и криками немедленно просыпаться. Первым в гостиную выполз, кое-как продрав ото сна один глаз, отец семейства – замученный чисткой третьего этажа биолаборатории саг Феарен, да так и замер, увидев жену. Секунды через две он посмотрел на неё вторым, еще недавно закрытым глазом, потом обоими, а затем, счастливо улыбаясь, сгробастал в объятья и начал целовать. Отвернувшая с красными ушами Шай (еще одна молитва к Ифуду Пресветлому) успела на входе в комнату поймать младшего из сыновей сестры – Силка, мальчика тоже шустрого, но, в отличие от Димочки, более разумного. Это было обусловлено правильными воспитательными мерами, которые успевшие получить опыт на предыдущих детях родители применяли к младшему ребенку. Меры весили около 20 килограмм и являли собой пушечное ядро, к которому очень удачно ребенок приковывался. Малыша, все же успевшего потыкать в огонь под мамиными ногами своей птицей, отправили к кондитеру – за тортом. Семейство Пайонских не очень волновало, что за окном светало, а кондитер еще спал – ядро научило Силка чудовищному терпению и так необходимому в жизни упорству. В конце-концов, перепелил же он цепь клювом своего попугая…
Иронично позевывая, в команту вполз уставший старший сын – Стрелок Димон. Увидев маму с сияйкой, тут же расцвел в широчайшей улыбке и кинулся было отрывать папу от оной, чтобы самому обнять, но опять-таки был перехвачен на пути толковой теткой и отправлен звать на праздник дедушку Аури, крестника Каима, Локи и всю дальнюю родню. По части кричалок и будилок с этим молодым человеком мог сравниться только хор пожарных сирен.
Последними в залу вошли Юша с Бешей. Не так давно старшая дочь Тили, пристесса, сама вышла замуж, за хима. Оба успели уже докачаться до адвансов и даже получить заслуженные ауры, но по негласному уговору жили со всей семьей до первого внука. После поздравлений предприимчивые молодые люди сразу развили бурную деятельность – Юша объясняла, как пройти к книге Имира, а Беша на пару с Феа писали письмо в гильдию биохимиков.
А Шайрен думала. О том, куда и как она пошлет сегодня Наставника и сколько молитв к Ифуду за это придется разучить. Какой счет за торт выставит кондитер, на которого натравили младшего сыночка. Что скажет Аури, первая сияйка в их семье, узнав, что на получение лампы его не позвали. Кому придется убирать весь тот свинарник, который устроила Тиля, искавшая в неверном свете ауры нужную книгу. И почему это опять убираться будет Шайрен.
Ну и конечно – сколько еще историй она сможет написать теперь, когда сестра увидит новое и непременно ей об этом расскажет.
